Икона апостола Павла находится в середине правого верхнего ряда иконостаса
Ап. Павел, один из величайших учителей христианской веры, обратившийся ко Христу после прочих апостолов, был по происхождению иудей из колена Вениаминова (Флп.3:5), и так как он самого себя называет фарисеем (Деян.26:5), то следует, что семейство его принадлежало к строго верующей партии фарисеев. Еврейское имя его было Савл или Павел, по еллинистической или латинизированной форме[1]. Точных данных о времени рождения ап. Павла нет. Однако это время приблизительно определяет убиение архидиакона Стефана и последовавшее непосредственно за ним гонение на христиан в Иерусалиме: мученическая смерть архидиакона Стефана последовала, по всей вероятности, в 36 году по Р. X. Савлу в момент убиения архидиакона Стефана было 32-33 года, а отсюда время рождения ап. Павла — приблизительно 3-4-й год по Р. X.[2].
Родиной ап. Павла был Тарс, главный город Киликии в Малой Азии, крупный и торговый центр малоазийских провинций, один из знаменитых мест греческой образованности[3].
По наследству от родителей ап. Павел получил высокое звание римского гражданина (Деян.16:37, 22:28). Еще юношей родители отправили Савла в Иерусалим для получения образования. По иудейскому обычаю, школьное обучение мальчика закону обыкновенно начиналось в тринадцатилетнем возрасте. Надо думать, что, следуя традиции, Савл в этом возрасте начал свое образование в Иерусалиме. Обучался Савл в Иерусалимской раввинской академии, во главе которой стоял внук знаменитого раввина Гиллела еще более знаменитый раввин Гамалиил. Он принадлежал к партии фарисеев, но держал себя свободно от слишком одностороннего, эгоистического и лицемерного направления этой партии. Он был человеком свободомыслящим, интересовался греческой литературой, был чрезвычайно рассудительным и снисходительным в своих суждениях к противоположным мнениям. Доказательством этому представляется его суждение в синедрионе о нарождающемся христианстве[4]. У своего народа он пользовался большим уважением[5]. В талмуде он называется «славою закона». У этого великого учителя в течение целого ряда лет занимался молодой Савл[6].
Пребывание будущего апостола в Иерусалимской академии имело для него большое значение, как в умственном, так и в нравственном отношениях. В школе прекрасно были изучены закон и пророки; катихизическая форма обучения (вопросы и ответы) в раввинистических школах дала ему большое искусство пользования Ветхим Заветом и привила ему ту острую диалектику, которая впоследствии оказала ему большую услугу для развития содержания христианского учения[7]. Ученым образованием было положено основание тому удивительному красноречию, которое мы видим в позднейших речах и посланиях ап. Павла.
Имея исключительные способности, ум острый и живой в соединении с твердой волей, юноша Савл в совершенстве освоил раввинистическую мудрость. Он сам впоследствии говорил, что у раввина Гамалиила тщательно был наставлен в отеческом законе[8].
Большое значение имело пребывание юноши Савла в раввинистической академии Гамалиила и в нравственном отношении.
Воздействие школы на нравственный характер юноши Савла сказалось с самой положительной стороны. Позднее он сам говорил, что старался вести жизнь безукоризненную и превзошел в законной праведности всех своих сверстников, по «правде законной был непорочен»[9].
Школа, помимо умственного и нравственного развития, научила юношу Савла и труду. У иудеев был обычай непременно с обучением соединять изучение какого-либо ремесла; обычай, имевший основание не только в том, чтобы обучающийся имел впоследствии средства ко внешней жизни, но и в том, что труд заполняет досуг, облагораживает человека и отвлекает от всего нехорошего и дурного. Ремесло это состояло в делании из грубого шерстяного войлока палаток[10]. Впоследствии, во время апостольского служения, Павел содержал себя от занятий этим ремеслом.
При характеристике образования ап. Павла встает вопрос: получил ли апостол греческое классическое образование? На это можно дать вполне определенный ответ. Во-первых, учитывая резко отрицательное отношение иудеев вообще к греческому философскому образованию, о чем свидетельствуют современные апостолу иудейские источники (Иосиф Флавий) и греко-римские (Тацит, Страбон) и особенно партия фарисеев-ревнителей строго иудейского просвещения, можно утверждать, что ап. Павел систематического школьного греческого образования не полупил. Во-вторых, язык посланий ап. Павла не есть в собственном смысле чистый греческий, школьный язык, а язык провинциальный. С другой стороны, метод изложения мыслей у апостола — не метод школьной греческой риторики, а близкий к раввинскому, не по содержанию, а по форме[11].
По указанным данным смело можно заключить, что ап. Павел систематического греческого образования не имел. Однако, это не значит, что ап. Павел не был знаком с классической литературой и философией; был знаком и довольно хорошо. В пользу этого говорят не только его цитаты из языческих и притом мало известных поэтов, а именно из Арата, киликийца, следовательно, соотечественника ап. Павла, и афинского поэта Клеанфа (Деян.17:28), из афинского комика поэта Менадра (1Кор.15:33) и из Эпименида, критского поэта (Тит.1:12), но еще больше его глубокие мысли о существе и развитии языческой религии и философии (1Кор.1).
Савл до своего выступления в Иерусалиме находился в постоянной связи с академией Гамалиила и Иерусалимом[12]. Об этом говорит и сам ап. Павел. «Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все иудеи; они издавна знают обо мне»[13]. Тем более, что у апостола в Иерусалиме проживали замужняя сестра и племянник[14].
Из академии Гамалиила Савл вышел жарким ревнителем отеческих преданий (Гал.1:14), т. е. иудейство, понимаемое как фарисейство, было для него незыблемой истиной, за которую он готов был положить свою душу.
Когда Савл ознакомился с христианством и видел ли он Христа Спасителя во плоти, возможны только догадки.
Начнем со второго вопроса.
Тарс отстоит от Иерусалима около 600 километров. По окончании школы большую часть времени Савл, конечно, проводил в Тарсе, но на большие праздники — Пасху и Пятидесятницу, вероятно, бывал в Иерусалиме. Так делали большинство иудеев рассеяния. Господь Иисус Христос также приходил в Иерусалим на эти праздники из Галилеи. В последнюю Пасху, закончившуюся распятием Христа Спасителя, весь
Иерусалим находился в возбуждении и особенно синедрион. Если Савл был в это время в Иерусалиме, он не мог не видеть Господа. Однако, Ни Дееписатель Лука, ни сам ап. Павел в своих посланиях не дают никаких указаний, что Савл видел во плоти Господа. Ничто не мешает сделать нам и такое предположение: по тем или иным обстоятельствам Пасху, закончившуюся распятием Господа, Савл проводил у себя в Тарсе.
Когда Савл ознакомился с христианством, также нет определенных указаний. Мы видим Савла присутствующим при побиении камнями архидиакона Стефана и именно охраняющим одежду убийц, что было, вероятно, в 36 г. по Р. X.[15]. Надо думать, что Савл много уже раньше знал и изучил христианство и, естественно, как «фарисей» стал в оппозицию новому учению, ниспровергавшему, по его взгляду, иудейство.
Повидимому, участие в кровавой расправе над архидиаконом Стефаном было не первым делом ревности Савла к своей вере и неприязни к христианству. Своей ревностью в преследовании христиан Савл выделялся из среды других. Синедрион, выполнявший функции не только высшего религиозного учреждения у евреев, но и административного, и судебного, за ревность Савла уполномочил его на производство розыска и на преследование христиан. В новом своем положении Савл показал себя ревнителем необычайным: «Вы слышали, — пишет он впоследствии к галатским христианам, — о моем прежнем образе жизни в иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию и опустошал ее, и преуспевал в иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий» (Гал.1:13-14).
Все это говорит за то, что Савл видел в христианстве только одну опасность иудейству и поэтому, естественно, восстал и вооружился против него. Дееписатель Лука про это время жизни апостола замечает, что Савл «терзал Церковь, входя в домы и, влача мужчин и женщин, отдавал в темницу»[16].
Истребление христианства Савл считал долгом совести и — мало того — делом богоугодным.
По собственной инициативе, он испрашивает у первосвященника, председателя синедриона (имевшего главный надзор за всеми синагогами, как в Иудее, так и вне ее, и право налагать исправительные меры и наказания на нарушителей закона), полномочие на арест всех христиан[17].
Савл свой выбор остановил на самом древнем сирийском городе Дамаске, отстоящем от Иерусалима на 300 километров. После гонения на христиан, последовавшего за убийством архидиакона Стефана, иерусалимские христиане рассеялись по разным городам. Дамаск был густо населен иудеями, и, следовательно, можно было рассчитывать найти там много христиан.
На пути в Дамаск произошло то необычайное дело благости Божией, вследствие которого дышавший гневом Савл, гонитель Христа, превратился в Его ревностнейшего служителя, самонадеянный и гордый фарисей стал смиренным христианином, повержен был в прах иудей Савл, но восстал апостол Павел. Дееписатель Лука повествует, что, когда Савл со своими спутниками приближался к Дамаску и была близка цель его путешествия, внезапно Савла осиял свет с неба. «Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл, что ты гонишь Меня? — Он сказал: Кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна»[18]. Внезапный и слишком яркий свет так подействовал на зрение Савла, что он перестал видеть и бывшие с ним люди должны были вести его за руку. Три дня Савл не видел, не ел и не пил. Эти три дня были муками рождения для Савла, временем перехода от смерти к новой жизни; и чем решительней и энергичней был его характер, тем с большими муками происходило возрождение Савла. Один благочестивый муж из христиан, именем Анания, возродил Савла святым крещением и доставил ему духовное и телесное выздоровление.
По вероятному исчислению, обращение Савла падает на 36 г. по Р. X.[19].
Обращение Савла — одно из необычайных событий апостольской Церкви: оно дало христианскому миру величайшего учителя и истолкователя евангельского учения; с другой стороны, — необыкновенного организатора и устроителя церковной жизни: весь тогдашний языческий греко-римский мир обязан апостолу просвещением светом Христовой истины.
Обращаясь непосредственно к личности самого апостола, мы должны признать внезапное обращение ап. Павла величайшим и сложнейшим психологическим актом.
Несмотря на разнообразие истолкований внезапного обращения ап. Павла, все их можно свести к двум основным: для одних обращение Павла — естественное, психологическое явление, для других — чудесное явление.
Ход мыслей первых сводится к тому, что ап. Павел был визионер[20]. Обращение Павла является «внешним отражением его духовной деятельности». Павел — сначала смертельный враг христианства и хочет стереть его с лица земли. Человек глубоко религиозный и вместе с тем прямой и искренний, он не может мириться с ростом народившегося христианства. Для Павла, как правоверного иудея, это равносильно отречению от своего народа, его веры и будущих его чаяний. Однако, преследуя христиан, Павел не мог не обратить внимания на чистоту их жизни, величие их духа, стойкость в вере, преданность Распятому Христу. В душу Павла закралась искра сомнения в правильности своего образа мыслей. Не есть ли Иисус, гонимый мною, действительный Мессия? Вот вопрос, ставший мучить Павла. Павел чувствовал, что он колеблется. После Иерусалимского погрома Павел направился в Дамаск. Во время дороги по знойной пустыне силы его начинают ослабевать, душа его в смятении: образы замученных им христиан, побитого камнями Стефана мучат его. А что в Дамаске? Новые сцены дикой расправы. Ради чего? Ответа Павел не находил. Душевная мука должна была найти выход. Началось раздвоение личности. Объективируя свое душевное настроение, Павел, как визионер, выявил его во внезапном видении Распятого. Христа и известной нам беседе с Ним. Таким образом, видение Христа у Павла явилось простым результатом сложившейся исторической обстановки и свойств духовной личности Павла.
Ренан упрощает внезапное обращение Павла, объясняя его чисто случайным обстоятельством. При подходе Павла к Дамаску разразилась буря в горах Ливана. Удар грома, блеснувшая молния, ослепившая Павла, повергли его на землю. У Павла, кроме того, вероятно, была лихорадка, усугубившая нервное состояние Павла. Естественное явление Павел принял за откровение. Ему показалось, что он видит и беседует со Христом, между тем как это было ни более ни менее, как субъективное состояние апостола. Можно ли с таким объяснением внезапного обращения ап. Павла согласиться? Натянутость, противоречие историческим фактам, надуманный «психологизм» — вот что представляют собой все эти теории, сознательно не усматривающие перста Божия в деле внезапного обращения ап. Павла. Теории эти противоречат, прежде всего, историческим данным. Теории внезапное обращение Павла считают простой галлюцинацией, притом массовой, так как галлюцинации подвергались и спутники Павла. Совсем не так изображается событие в исторических памятниках, которые по существу исторической критики должны иметь отправное значение в решении вопроса об обращении апостола. Три раза об обращении Павла говорится в книге Деянии — Деян.9:1-22, 22:3-16, 26:9-20, и во всех этих трех местах находим указание, что описываемое событие совершилось чувственно видимым образом, было доступно восприятию внешних чувств.
Визионерство, или галлюцинация, как ложное зрительное ощущение порождается душевным расстройством, болезнью мозга. Если допустить, что этим страдал ап. Павел, то при чем тогда спутники его, которые наблюдали необычайное явление? Не можем мы допустить и массовой галлюцинации, т. е. ап. Павла и его спутников, так как массовые галлюцинации всегда имеют соответствующую подготовку, чего не было при видении на пути в Дамаск, так как оно было «внезапно» (Деян.9:3), в полуденное время, т. е. когда небо было, как это бывает на востоке, совершенно чисто. Что же касается психологического объяснения явления, то этот «психологизм» с начала до конца надуманный. Мысль, что Савл пред путешествием в Дамаск начал колебаться в своей приверженности к иудейству, раскаиваться в жестокостях, причиненных христианам, началось у него «раздвоение» личности, закончившееся «объективированием» «субъективных» его состояний — есть, неудачное предположение, стоящее в полном противоречии с историей. История же говорит вот что: «дыша угрозами и убийством на учеников Господа» (Деян.9:1), «в чрезмерной против них ярости» (Деян.26:11) — вот в каком расположении духа направился Савл в Дамаск. Есть ли здесь признаки человека, начинающего приходить в раскаяние? Из вопроса Савла, сделанного Христу Спасителю: «Кто Ты, Господи?» — несомненно одно: Савл совсем не думал, как предполагается, о Иисусе Христе. Итак, психологическое объяснение не выдерживает критики.
Что же касается объяснения Ренаном внезапного обращения ап. Павла под влиянием разыгравшейся грозы, то его нужно признать несерьезным. Из каких источников Ренан почерпнул, что при подходе к Дамаску Павла и его спутников разыгралась буря? По каким это законам следует, что образованный иудей, каковым был Савл, громовые раскаты принял за голос говорившего к нему Христа Спасителя? Все это плод досужей, лишенной всякого основания, фантазии романиста Ренана.
По обращении ап. Павел вскоре удалился из Дамаска в Аравию, т. е. в соседнее с Дамаском царство набатеев — арабов[21]. Сколько времени пробыл ап. Павел в Аравии, точно неизвестно, но, повидимому, около трех лет[22]. Целью этого отбытия в Аравию не была проповедь о Христе, так как об этой деятельности ни сам апостол, ни Дееписатель Лука ничего не говорят. Цель этого путешествия в Аравию была другая — приготовление себя на благовестнический подвиг через формирование нового христианского мировоззрения. Потрясение, происшедшее с апостолом, было чрезвычайно сильно; ему необходима была спокойная обстановка, дававшая возможность сосредоточиться в себе самом, чтобы переработать полученное свыше откровение. Явление на пути к Дамаску дало новое направление всей внутренней его жизни, чуждое его прежним взглядам и убеждениям. В таком положении естественный выход — удаление от шумной жизни и сосредоточенное спокойствие. В исключительной обстановке происходило формирование нового христианского миросозерцания апостола. Писаний новозаветных еще не было; существовало только изустное предание, хранители которого были апостолы — самовидцы Господа. Но так как ап. Павел был недавно гонителем Христа и мучителем христиан, то путь научения истинам веры от апостолов был пока отрезан, да и внешняя обстановка была против этого. Оставался один путь — самоуглубления и откровения свыше. Этим путем и получил апостол учение об истинах и тайнах христианства. «Евангелие, которое я благовествовал, — говорил апостол, — не есть человеческое, ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа»[23].
Из Аравии ап. Павел опять возвратился в Дамаск, но, ввиду его смелого выступления здесь с учением об Иисусе Христе, он возбудил к себе ненависть иудеев и они задумали погубить его. Они возбудили против него наместника Арефы, царя Аравийского, который поставил стражу у ворот города с целью схватить ап. Павла. Друзья же ап. Павла, однако, спасли его, спустивши в корзине из окна одного дома, примыкавшего к городской стене, и, таким образом, он избег злоумышленных иудеев[24].
Из Дамаска ап. Павел в первый раз по своем обращении отправился в Иерусалим, с целью увидеться, как говорит он сам, с ап. Петром[25].
Ап. Павел, пришедши в Иерусалим, встретил к себе естественное недоверие: все боялись его, не веря, что он теперь ученик Господа. Надлежало представить поручителя в искренности своих действий и намерений. Такого поручителя ап. Павел нашел в лице ап. Варнавы, с которым, вероятно, был знаком ранее. Ап. Варнава пользовался уважением у иерусалимских христиан. Он представил Павла апостолам, рассказал подробно о чудесном обращении его, о ревностном его проповедании Христа в Дамаске. Подозрениям был положен конец, и ап. Павел вступил в общение с апостолами[26].
В Иерусалиме ап. Павел пробыл всего пятнадцать дней, из апостолов, кроме Петра и Иакова, брата Господня, никого не видел. Так как пребывание в Иерусалиме недавнего гонителя Христа, а теперь ревностного Его последователя было небезопасно для жизни апостола, к чему были достаточные основания, то он верующими был препровожден в Кесарию, а затем в свой родной город Тарс и там дожидался дальнейших повелений Господа[27].
Между тем христиане, рассеянные после гонения на архидиакона Стефана, принесли слово евангельской проповеди на остров Кипр, в Финикию и Антиохию Сирийскую[28]. В последней слово Божие дало особенно обильные всходы. Услышав о сем, иерусалимские христиане сочли полезным послать в Антиохию для укрепления в вере антиохийцев ап. Варнаву. Варнава привлек к проповеднической деятельности ап. Павла, для чего специально ходил к нему в Тарс (Тарс от Антиохии находится в расстоянии около 150 килом.)[29].
Целый год апостолы Павел и Варнава трудились над устроением антиохийской Церкви, и труды их не были напрасны: Церковь в Антиохии чрезвычайно приумножилась. В этой первой между язычниками христианской общине ап. Павел нашел место для своей деятельности, которую он проявил теперь в обширных размерах[30].
Из Антиохии ап. Павел совершил второе путешествие в Иерусалим. Поводом к этому путешествию был голод, предсказанный в Антиохии пророком Агавом. Ап. Павел и Варнава были посланы в Иерусалим с милостынею для бедных христиан[31]. Это путешествие имело место в год смерти Ирода Агриппы и, согласно Иосифу Флавию, должно быть отнесено к 44 году по Р. X.[32] После короткого пребывания в Иерусалиме Павел и Варнава опять возвратились в Антиохию и взяли с собой племянника Варнавы Иоанна Марка[33]
Примечания
[1] У евреев был обычай носить по два имени и в обращении с иностранцами употреблять или греческое или латинское имя, напр.: Кифа-Петр, Иисус-Иуст, Сила-Силуан. Из книги Деяний апостолов видно, что как только ап. Павел выступил перед языческим миром, то стал называться Павлом, а не Савлом. Мнение, идущее от бл. Иеронима, что ап. Павел принял это имя в память обращения римского проконсула Сергия Павла (Деян.13:9-12), не может быть принято: во-первых, имя «Павел» апостол стал носить до обращения проконсула (Деян.13:9) и, во-вторых, в древности был обычай называть ученика по имени учителя, а не наоборот.
[2] Ф. Фаррар. Жизнь и труды св. ап. Павла, стр. 23-24. С.-Петербург, 1905 г.
[3] Тарс сохранился и до настоящего времени, представляя собой довольно грязный, полный развалин магометанский турецкий город с тем же наименованием.
Ф. Фаррар. Цитирован, сочинение, стр. 26-44.
Римский историк и географ Страбон, современник императора Августа, в своей географии (XIV, 5) — в отношении положения философии и литературы Тарс считает даже выше Афин и Александрии, тогдашних центров просвещения.
[4] Деян.5:34-40.
[5] Деян.5:34.
[6] Деян.22:3, 26:4.
[7] О прекрасном знании Свящ. Писания ап. Павлом говорит тот факт, что впоследствии в своих посланиях апостол приводит цитаты из Свящ. Писания по памяти и часто в одной короткой цитате объединяет то, что содержится в различных местах, напр., Рим.1:24, 3:6, 9:33, 10:18; 1Кор.6:2, 9:7, 15:45 и ряд других.
[8] Деян.22:3.
[9] Флп.3:6; Гал.1:14.
[10] Дееписатель Лука называет ап. Павла σkηνοποiòς, по слав. переводу — скинотворец. Палатки во время апостола были в большом употреблении, их употребляли пастухи, путешественники, плавающие на кораблях, т. к. корабли в древности имели открытую палубу. Войлок для палаток изготовлялся из шерсти коз и был жесткий и грубый. На родине ап. Павла в Киликии делание палаток было исконным занятием населения.
[11] Проф. Н. Глубоковский, Благовестие св. ап. Павла по его происхождению и существу, СПБ. 1905, стр. 146-182, Фаррар, Жизнь и труды св. ап. Павла. Перевод свящ. Фивейского, СПБ. 1905, стр. 986-996.
[12] Фаррар, Жизнь и труды св. ап. Павла, СПБ. 1905, стр. 47-49.
[13] Деян.26:4-5.
[14] Деян.23:16.
[15] Деян.7:58.
[16] Деян.8:3.
[17] Деян.9:2. Первосвященником в это время был известный по евангельской истории Каиафа; в конце 36 г. он был смещен проконсулом Сирии — Вителлием, (См. И. Флавий, Иудейские древности, кн. XVIII, 4, СПБ, 1900 г.).
[18] Деян.9:3-5; 1Кор.9:1, 15:8; Деян.26:19.
[19] Вопрос о времени обращения ап. Павла и последующих хронологических датах из жизни апостола один из самых сложных и имеет большую историю и литературу. Исследователи время обращения ап. Павла ставили от 31 г. (Бенгель) до 41 г. (Вурм). Не вдаваясь в подробные исследования этих мнений, отметим, что последние научные данные дают вполне удовлетворительное решение вопроса о времени обращения ап. Павла, как и о последующих хронологических датах из жизни ап. Павла. Разумеем так называемую «Дельфийскую надпись», обнаруженную в г. Дельфах в Греции в начале XX столетия и открытую русскими учеными Никитским и Помтовым. Дельфийская надпись, или аккламация, представляет собой повторное провозглашение римских императоров в их звании. Дельфийская аккламация представляет собой по счету 26-ю и относится ко времени императора Клавдия (41-54 гг.); она имела место в первой половине 52-го года. В Дельфийской надписи сохранилось имя ахайского (греческого) проконсула Галлиона. Юний Анней Галлион был брат известного философа Сенеки, воспитателя Нерона. Фамилия «Галлион» принята им от усыновителя своего, ритора Юния Галлиона, прежде же он назывался Юлий Анней Новат. Историк Тацит дает подробные биографические сведения о Галлионе. По установившейся практике в римской империи, в должности проконсула находились один год и по окончании срока проконсул был обязан в течение 30-ти дней сдать дела. Проконсульство Галлиона началось в апреле 51 г. и, следовательно, окончилось в апреле 52 г. На время проконсульства Галлиона падает известное столкновение коринфских иудеев с ап. Павлом (Деян.18:12-17). Столкновение это имело место незадолго до отправления апостола в Иерусалим; отсюда можем сделать следующий вывод: ап. Павел проживал в Коринфе 1½ года и прибыл в него в начале зимы 50 г. В свою очередь, Дельфийская надпись приводит к следующим хронологическим датам: вступление апостола на европейский континент сентябрь—октябрь 50 года; время апостольского собора — начало 50 года; начало второго апостольского миссионерского путешествия по малоазийским Церквам — весна и лето 50-го года. Данные Дельфийской надписи определяют и время обращения ап. Павла. Апостольский Собор был в 50 г. В послании к Галатам ап. Павел, остановившись на факте своего обращения, устанавливает две даты от этого знаменательного события в его жизни: 1) «Спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать» (Гал.1:18); 2) «Потом, через четырнадцать лет, опять холил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита» (Гал.2:1). Контекст речи, логический: смысл текста принудительно обязывает считать четырнадцать лет от события обращения, а не от первого хождения в Иерусалим, как думают некоторые. Таким образом, вычитая из 50 четырнадцать, будем иметь дату обращения ап. Павла 36-й год по Р. X. О значении дальфийской надписи см. архим. Анатолий (Грисюк). Дельфийская надпись и ее значение для хронологии ап. Павла. Труды Киевской Духовной Академии 1913 г., т. I, ст.р. 49-58; А. Deismann. Paulus. Eine Kultur und religionsgeschichte Skizze, Tubingen 1925; первое издание в 1911 г. У Deismann’а помещены и фотоснимки надписи. Наши выводы несколько разнятся от выводов Дейсмана. Дейсман полагает, что апостол прибыл в Коринф в первом месяце 50-го года, начало второго миссионерского путешествия апостола относит к концу 49 г. Такое предположение недостаточно твердо обосновано.
[20] Впервые это мнение было высказано тюбингенцем Бауром, затем Гольстеном, Гольштеком и рядом других представителей отрицательной критики.
[21] Гал.1:17.
[22] Гал.1:17-18.
[24] Деян.9:23-25; 2Кор.11:32.
[25] Гал.1:18.
[26] Деян.9:26-27.
[27] Деян.9:28-30; Гал.1:18-24.
[28] Деян.11:19.
[29] Деян.11:20-25.
[30] Деян.11:26.
[31] Деян.11:27-30.
[32] Деян.12 Иосиф Флавий. «Иудейские древности», кн. XIX 8, 2.
[33] Кол.4:10; Деян.12:25.
Акафист первоверховным апостолам Петру и Павлу
